Не во влюбленности, по юношески пылкой,
Не в страсти зрелой, обесцененной и зыбкой,
Но, в единении душ от Неба до Земли !
Так хочется признаться ВАМ в любви ...
Немного о себе….
Насколько я вспоминаю себя с малых лет, то это наверное лет с 3-х или с 4-х, отдельные яркие фрагменты, чаще это были какие-то забавные или немного опасные истории. Очень хорошо помню, как мой отец дал мне в руки настоящую двустволку ( это был дедовский наследственный немецкий зауэр 18 калибра.) Я взял в руки ружье, хорошо помню ощущение тяжести, гладкости ствола, теплое дерево приклада ( это был орех ). Я с трудом поднял ружье и прицелился в орехи на дереве, потом стал давить на курок, но потерял равновесие и уронил ружье. Отец поднял ружье и сказал, что мне пожалуй, еще стрелять рановато. Потом отец уехал и я его долго не видел, от бабушки я узнал, что папа уехал в Москву, а мы остались жить в Ташкенте.
У нас был большой двор , так мне казалось тогда, во дворе росли розы , 40 кустов, два больших куста сирени, белая махровая очень сильно пахла и обычная бледно-сиреневая, вишня, орех, две урючины, одну бабушка называла сопливой, а вторая была очень большой, с нее собирали много урюка, бабушка варила варенье, мы угощали соседей, всем хватало. Росла еще боярка и большой куст жасмина, который фантастически красиво цвел и запах стоял на весь двор.
В углу двора стояла кладовая отца, там он печатал фото и надолго пропадал, когда дома были распри, а они бывали частенько и вот почему, это я помню из рассказов моих близких, мамы, бабушки , отца, дед со мной почти не разговаривал в детстве и я его даже побаивался, один раз он в припадке родственных чувств погладил меня слегка по голове, очень хорошо помню свое состояние, я весь сжался от страха и ожидал удара, но его не последовало и все как-то тихо улеглось. Деду дали этот дом во время его работы в ЦК во время отечественной войны, он заведовал отделом вооружения и подчинялся Москве, ему ( так говорили мама и бабушка уже много позже, тогда это держалось в секрете) звонил по ночам лично Сталин и дед ему докладывал о состоянии дел. Жила моя будущая родня, мама , ее брат Юрий, дед и бабка во время войны очень хорошо, лучше чем после войны, т.к. у деда был спец. паек и они ели и американский шоколад, и копченую красную рыбу, и красную икру с камчатки, и всякие деликатесы.
Дед ездил за город испытывать новое оружие и боеприпасы, образцы возил на испытания в Москву на самолете, который однажды подбили немецкие юнкерсы , самолет потерпел крушение, дед сильно разбился и пролежал 3 месяца в кремлевской больнице Москвы, потом вернулся в корсете в Ташкент, у него был поврежден позвоночник, он так до конца жизни спал на доске. Дед был кремень, но любил выпить коньяк и тогда его развозило и это отражалось на доме и домочадцах, это я и сам хорошо помню, пили они с приятелем, которого звали Иосифом, мы его звали дядя Еся. После того, как Еся уходил, изрядно набравшись, наш дед краснел лицом и в нем просыпался демон – СМЕРШ ( он некоторое время работал в этом отделе ), тогда он молча ( он, в принципе, мало говорил ) начинал хлопать в доме дверями с такой силой , что с потолка сыпалась штукатурка, а двери были дубовые и тяжелые, поэтому все содрогалось и дед с красным лицом действительно напоминал демона !
На самом деле, дед волею судеб, оказался очень похож лицом на Данте Алигьери и когда позже мама купила небольшой мраморный бюстик Данте, то жена дяди Еси, еврейка, уже не помню как ее имя, сказала, глядя на бюст, что, - как здорово сделали Моисея Петровича – так звали моего деда. Дед был наполовину кавказским евреем ( возможно, поэтому к нему так благоволил Сталин), наполовину русским , но отдавая дань личности деда, могу сказать, что он был человеком незаурядным, стальной сильной воли, целеустремленным и деловым. Мать его была намного моложе отца, который по скудной информации успешно торговал хлопком и имел долю на хлопковых заводах и заготовительных конторах в Средней Азии, был богатый человек. Жену он взял из обедневшего рода кавказского происхождения ( она была красива и разница у них была около 20 лет) , род приравнивался к княжескому, она родила ему 4 сыновей и дочь, после чего умерла от чахотки. Отец деда отдал сыновей в детский дом ( дочь умерла ребенком), а сам повторно женился.
Дед мой после работы в ЦК ушел в науку и работал в институте ГИДРОИНГЕО ( при социализме любили всякие сентенции сокращений слов, все конторы носили подобные названия) . Дед возглавлял отдел гидрогеологии и был секретарем парткома Института, его слегка побаивались местные товарищи узбеки , хотя при этом сильно уважали . Дед защитил кандидатскую и докторскую диссертации, с последней я ознакомился позже, уже в сознательном возрасте после института и понял , что как научный работник дед не был силен, но он был толковый человек и мощный организатор , люди шли за ним и слушали его, это его качество хорошо проявилось при строительстве Вахшского канала, где дед был зам начальника строительства.
После информации о Голде Меер деда уволили из отдела ЦК и спец. паек для него закончился. Уже позже , в 1966 году, когда я уже пошел в школу, в Ташкенте произошло сильное землетрясение, были толчки 9.5 баллов по шкале Рихтера. Я хорошо помню первый толчок, было ранее апрельское утро, около 4.30 утра я услышал странный гул, потом земля затряслась , моя кровать ( она была железная на роликах , спал я на террасе ) поехала и стукнулась о стенку, я сел на кровати и ничего не понимал. Потом из комнат вышли мать, дед и бабушка, меня завернули в одеяло и все вышли во двор. На небе было странное зарево, как какое-то свечение. Потом снова тряхнуло, трудно было устоять на ногах, мы сбились в кучку в саду возле дома, внутрь заходить боялись, стены двигались, весь дом шатался, но стоял. В дом решилась зайти мама, она прихватила одеяла и теплую одежду, было еще холодно, особенно ранним утром. Уже начало светать, было еще несколько толчков, но уже не таких сильных, но трясло очень часто. Кладовая, что стояла рядом с домом с грохотом и пылью развалилась. Взрослые , немного осмелев, достали спальники и палатку, дед был геолог и все снаряжение выдали ему на работе. Мы так и жили в палатке, в дом заходили только по необходимости.
Трясло еще долго и часто, но дом наш выстоял, да и соседние дома тоже. Жили мы на улице Бородинской 37, недалеко от алайского базара, место для Ташкента примечательное и известное. В городе было объявлено военное положение, летали вертолеты, тушили пожары, был комендантский час и вечером были военные патрули. Мама мне сказала, что было много мародеров, я тогда не понимал, кто это, думал, что просто бандиты. Потихоньку жизнь стала налаживаться, позже я узнал о том, что очень много людей погибло под обломками домов.
Лето было жарким , как обычно бывает в Ташкенте, у нас был хороший урожай урюка, но наш район подлежал сносу и реконструкции и мы переехали в квартиру к моему дяде в район педагогического института. Квартира была в сталинском доме , но всего две комнаты и маленький балкончик. Дядя Юра ( родной мамин брат ) жил со своей семьей , двое детей Алеша и Галя, мои двоюродные брат и сестра, мы здорово их уплотнили, стали жить восемь человек в 2-х комнатах, тогда это было в порядке вещей. Мы ожидали квартиру в том же районе, где жили раньше, это называлось почему-то « под котлован». Последующие два года достойны описания, всем это было тяжело, но как-то прожили.
Жена моего дяди , тетя Наташа, принадлежала к графскому рожу, была женщина полная, в юности очень красивая, она очень негативно приняла нашу семью, оно и понятно, мы их здорово стеснили. Была она удивительно неопрятная, в квартире было не убрано и ужасно грязно , туалет был на уровне общественного , на кухне была липкая грязь, которая не отмывалась годами, над плитой был плафон от светильника, вся его внутренняя поверхность была в три слоя покрыта живыми тараканами, которые периодически неровными рядами летели в кастрюлю с борщом, который Наташа частенько варила на всех, потом в нем плавали их крылышки и лапки, бульон был наваристый, т.к. варились в нем кости и тараканы.
Обстановка в доме была просто «чудесная», жили все в взаимной любви и привязанности, т.к. деться было просто некуда. Мы – дети, целыми днями гоняли по двору, были грязные , одеты кое-как, сандалии были стерты до дыр в подошве, но детство иногда вспоминалось и чем-то добрым и смешным, правда чаще ,наверное были грустные истории. …. Продолжение следует….
